Возрождение Бога-Дракона. Глава 1

Аннотация.

На технологической Земле (14-й век от Сошествия Митры, уже открыта антигравитация и совершен пилотируемый полет на Марс) образуется ШАД — школа для детей с парапсихологическими способностями. Однако, вскоре неизвестные начинают охоту на выпускников школы, и Дил Гудриксон, прозванный «Крокодилом» за врожденный талант к разрушению, должен выяснить, кто затеял эту череду убийств и покушений прежде, чем охотники доберутся до него самого.

Андрей Смирнов. Возрождение Бога-Дракона. Глава 1.

Аэропоезд мерно покачивался в силовом туннеле. Шипел воздух, сминаемый торпедой ведущей машины и воронкой горизонтального торнадо обволакивавший тянувшиеся за ней вагоны. Картинка за окном то и дело смазывалась — воздух, сжимаемый металлическим телом поезда, нагревался неравномерно, горячие и холодные потоки перемежались, следуя друг за другом с удручающей регулярностью. Я поймал себя на том, что уже некоторое время тупо пялюсь в окно, не замечая ни неба, ни проплывающих внизу деревьев и водоемов — слежу за этими чередующимися потоками так, как будто бы меня приставили наблюдать за ними. Возникло искушение просидеть так и дальше, до самого Эленгарда, ни о чем не думая и не замечая, как проходит время, но я подавил соблазн, вытащил из сумки увесистую книгу и откинулся на спинку сиденья. Выходные у родителей прошли достаточно мило, но завтра — экзамен по экономике, и герр Рихтер вряд ли обрадуется, если я не подготовлюсь. Я открыл учебник и погрузился в чтение.
Прошло какое-то время — полагаю, минут двадцать или чуть больше. Книга дробилась на полтора десятка разделов и множество маленьких глав — последних я успел проглотить с полдюжины и уже подходил к порции проверочных вопросов в середине раздела, как услышал шум открывающихся дверей в дальней части вагона. Оживленно болтая, мимо меня проследовала парочка — пожилой, но еще крепкий мужчина, и миловидная девушка лет двадцати пяти. Добрались до следующих дверей и скрылись из виду. Они явно направлялись в вагон-ресторан. Женщина меня не заметила. Мужчина тоже, но он и не должен был. А вот женщина могла почувствовать — так же, как почувствовал ее я, когда она только появилась в вагоне. Но, кажется, она была слишком занята своим спутником.
Еще несколько секунд я пялился в книгу. Вставать не хотелось. Происходящее не имело ко мне ровным счетом никакого отношения. С другой стороны, мне казалось, я должен что-то предпринять. Конец сомнениям положила шальная мысль: а вдруг, уладив свои дела с пожилым мужчиной, она возьмется за кого-нибудь еще? Например, за машиниста? Очень сомнительно, конечно. Крайне сомнительно, но… но все же такая вероятность была, поэтому я убрал книгу в сумку, поднялся на ноги и пошел в вагон-ресторан.
Все столики были заняты. Компания гуляк из Европы веселилась вовсю, распевая фривольные немецкие песни. Нужная мне парочка сидела за стойкой. Они уже успели заказать выпивку — два больших бокала с пивом. Мужчина казался по-настоящему счастливым. Подойдя поближе, я услышал, как он, захлебываясь от восторга, рассказывает какую-то нелепую историю из своей жизни. Женщина слушала очень внимательно, ободряюще улыбалась, и попивала пиво маленькими глоточками, как будто бы в бокал был налит ликер. Похоже, она не ожидала никаких неприятностей, поскольку заметила меня лишь тогда, когда я встал за спиной мужчины и принялся рассматривать ее уже совсем бесцеремонно. Глаза ее прищурились, улыбка пропала. Мужчина тоже что-то почувствовал, замолчал и стал оглядываться назад. Я ободряюще улыбнулся женщине, словно она была моей старой знакомой:
— И давно ты здесь промышляешь?
Вместо ответа она злобно оскалилась, враз растеряв остатки своего очарования. Она уже не была молодой — тридцать пять лет, сорок, сорок пять… стремительно старела на глазах. Вокруг глаз появились морщинки, кожа вместо нежно-розового приняла серый оттенок.
Но ее спутник не видел всех этих удивительных превращений. Повернувшись, он отпихнул меня и недовольно спросил:
— Парень, что ты себе позволяешь?
— Смотри сюда. — Конечно, не слишком-то вежливо тыкать человеку, который старше тебя в два, а то и в три раза, но мне нужно было привлечь его внимание, а при культурном ответе он продолжал бы считать себя хозяином положения и больше возмущался бы тем, как я бесцеремонно влез его уютненькое личное пространство, чем наблюдал за моими непосредственными действиями.
Я подошел к стойке и прикоснулся пальцем к капле пива. Мужчина следил за моими движениями — большего от него и не требовалось. На то, чтобы изобразить простой рисунок, потребовалось несколько секунд, и когда я его закончил, взгляд мужчины перестал быть осмысленным. Он бездумно уставился вдаль. Бармен, оказавшийся в этот момент рядом с нашим участком стойки, даже не посмотрел на нас. Он нас больше не видел. Я повернулся к женщине. Ее лицо заострилось, а кожа посерела еще больше. Взгляд выражал безграничную злобу. Казалось, она вот-вот сорвется с места и вцепится мне в лицо. К этому были все предпосылки — скажем, ее красивые наманикюренные ногти вытянулись и искривились, а удлинившиеся клыки уже не помещались в некогда прелестном ротике.
— Я дождусь ответа? — Поинтересовался я как можно более миролюбивым тоном.
— Убирайся отсюда! — Прошипела бестия.
Я хмыкнул.
— С чего бы это? Это поезд для людей, а не для таких созданий, как ты, дорогуша.
— Я вырву твои глаза и сьем твое сердце. — Низким утробным голосом пообещала моя собеседница.
Я пожал плечами. Оно явно не расположено вести диалог. Безусловно, оно имеет на это полное право. Оно сделало такой выбор.
Знаю, есть люди, которые любое вторжение в свой маленький мир воспринимают как катастрофу, попрание всех мировых устоев, космическую несправедливость. Они слишком привыкли к своим правилам, и в большей или меньшей степени ждут, что этим же правилам будут следовать и те, с кем они сталкиваются — а когда ничего подобного не происходит, мир рушится, они теряются и не знают что делать. Что касается меня, то не могу припомнить случая, когда чужая агрессия возмущала бы меня, представлялась бы несправедливой и противоправной. Я не верю в силу правил. Никогда не верил.
Когда тварь зашипела и дернулась ко мне, я выставил перед собой руки, скрестив ладони. То, что еще совсем недавно было миловидной женщиной, содрогнулось так, как будто бы получило хороший удар током.
Ее трансформация к этому времени уже полностью завершилась. Одежда превратилась в лохмотья, кожа сделалась свинцово-серой, лицо молодой девушки стало лицом старухи с жабьим ртом, из которого торчали длинные и острые клыки. Волосы превратились в змей. Глаза сияли мерцающим металлическим светом.
Окружающие нас люди по-прежнему ничего не замечали. Оккупировавшие половину вагона немцы затянули новую веселую песню. Я слышал их голоса, но все звуки казались тягучими и приглушенными, как будто бы они пели не в одном вагоне с нами, а где-то за стеной. В каком-то смысле, так оно и было, только вот стена, отгородившая нас с горгоной от внешнего мира, состояла не из камней, а из чистой энергии.
— Посмотри на меня. — Прошипела горгона.
Я опустил руки. В памяти всплыл урок четырехлетней давности — герр Рихтер увлеченно рассказывает нам о том, как обитатели тайного мира отображались в древних легендах и мифах. Горгона не превратит вас в камень, говорил он, но иссушит, заберет вашу жизнь и тэнгам, магическую силу — если только вы окажетесь достаточно глупы, чтобы посмотреть ей в глаза. Я удивленно спросил, действительно ли он считает этих существ смертельно опасными. Из его ответа следовало, что он и не думал шутить. Я заткнулся и не стал развивать эту тему. Какой была бы реакция учителя, если бы он узнал, что однажды я уже сталкивался с горгоной и сделал именно то, от чего он нас предостерегал?.. Это могло бы подорвать его авторитет в нашей маленькой группе, а ссора с герром Рихтером не входила в мои планы.
…Когда наши глаза встретились, возникло ощущение, что нас соединяет невидимая эластичная труба. По этому каналу я должен был перетечь к ней весь, без остатка. Я пару раз видел, как эти твари охотятся, и знал, что обычного человека они могут выпить очень быстро.
Потом она поняла, что события развиваются совсем не так, как ожидалось, но было уже поздно. Разорвать нашу связь она не могла. Отчаянное сопротивление продлилось лишь несколько секунд. Бестия затихла, а я смотрел, как тает в воздухе, превращаясь в клочья дыма, то немногое, что еще от нее оставалось. У этих созданий нет собственного тела, разрешенного правилами той общей реальности, которую люди полагают единственно существующей. Для чудовищ в человеческом мире просто нет места, этот мир выталкивает их вовне как нечто совершенно чужое. Поэтому после уничтожения максимум, что от них остается — немного дыма, песка или пепла.
Пожилой мужчина — тот самый, который пришел в вагон-ресторан вместе с горгоной и, если бы не мое вмешательство, в самом ближайшем будущем должен был стать ее жертвой — сидел на своем месте в полной прострации. Я забрал его бокал с пивом и сделал глоток. Он должен мне целую жизнь. Ничего страшного, если я позаимствую у него выпивку.
Еще минута, и мой заговор утратит силу. «Карманная реальность», в которой мы столкнулись с горгоной, перестанет существовать, влившись в общечеловеческую реальность, от которой ее искусственно отделили. Окружающие опять начнут обращать внимание на это место, официантка смахнет пыль с сиденья, которое совсем недавно занимала девушка-горгона, а очнувшийся мужчина станет мучительно вспоминать, каким образом он тут оказался… Да, сейчас все встанет на свои места — только я допью пиво и вернусь в свой вагон.
Но допить пиво не получилось.
Раздался тяжелый удар, грохот, поезд затрясло. Мгновенное чувство невесомости — а затем меня припечатало к потолку с такой силой, что только что выпитое пиво враз оказалось снаружи. Вагон мотало из стороны в сторону; люди, столы, стулья, посуда — все это летало по воздуху, отталкиваясь от стен и сталкиваясь друг с другом. Пока я летел обратно к стойке, мимо пронеслась здоровенная микроволновка. Безуспешная попытка сгруппироваться, удар об угол стойки, хруст, и дикая боль в правом плече. Потом меня отбросило назад — точнехонько в окно, только что выбитое микроволновкой. Последняя картинка: летящий вниз поезд, разодранный взрывом на две части, сыплющиеся из окон люди, обломки посуды и мебели, клубы черного дыма, и где-то высоко в небе, бесстрастная и вечная, словно дорога богов, жемчужная лента силового тоннеля. Удара о землю не помню.

Возрождение Бога-Дракона. Глава 1.
Возрождение Бога-Дракона. Глава 2.

Обсуждение на форуме >>