Андрей Смирнов. ВЛАДЫКА ЯДОВ. Страница 3.
...Мир гас. Лердвих Вайалэр умирал, и последние секунды его жизни были заполнены отчаяньем. Магия отказала ему. Он встретился взглядом с Кэроном Тирабельтом, тот был совсем рядом, на расстоянии нескольких шагов — и змея ненависти, покинувшая Лердвиха, концентрированная эссенция его воли и злобы, должна была убить барона, но... ничего не произошло. Волшебство обернулось пустышкой — закономерный итог бессмысленной жизни, и вместо предсмертного проклятья его стянутое веревкой горло исторгло лишь бессвязное сипение.
Было нечем дышать, голова налилась кровью и была готова разорваться, шею невыносимо сдавило, и это было неправильно... неправильно... неправильно. Так не должно быть. Он не должен быть здесь. Сейчас он бы отдал все, чтобы оказаться в ином месте, каким-нибудь чудом выбраться из петли — но ничего не происходило. Вскоре он начал ощущать свои мучения как нечто отдаленное, не имеющее к нему отношения. Связь с мешком агонизирующего мяса слабела. Пространство искажалось, уплотнялось, сужалось и расширялось, он будто проваливался куда-то. Тела он больше не ощущал. Он падал в темноту, и знал, что обречен обитать в ней до тех пор, пока не растворится во мраке окончательно. Лердвиха не удивляла эта судьба — он сам продал свою душу за колдовскую власть, принял питье из рук чернокнижника, соединился в противоестественном союзе с черным духом смерти и воспарил на его крыльях и за несколько месяцев от посвящения до смерти успел забрать не одну жизнь. Последние дни перед смертью были заполнены одним — ненавистью и желанием убить барона. С учетом его состояния и того, что он успел натворить — глупо было бы думать, что Светлые Боги пожелают забрать его к себе. Он не годился для рая, но и безднам ада не слишком-то был нужен — слишком слабый, слишком наивный, все еще слишком чистый. И поэтому судьба его не отличалась от большинства людских судеб — Князь Мертвых забрал его к себе, в царство теней и мглистых дымов, в обширные пространства, заполненные зеленоватыми ядовитыми сотами, в страну серых водопадов и гниющих болот, в долины страха и земли безвременья.
В Стране Мертвых нет времени. Тот, кто был Лердвихом, не различал, как текут дни. Носимый мертвым ветром, он беззвучно скользил по сухому песку, по серым скалам. Всюду ему встречались тени. Одни помнили больше, другие — меньше, третьи не помнили ничего. Кто-то был королем и до сих пор сохранил величественную осанку и гордый взгляд. Кто-то был торговцем и все еще цеплялся мыслью за потерянные товары и деньги, убийца думал о крови и ножах, крестьянин — о полях и семье. Но все воспоминания рано или поздно уходили. Взгляд большинства теней был пуст, и внимание подолгу не задерживалось ни на чем...
...И над всем этим миром — такое уныние, такая безнадежность, по сравнению с которой даже пожизненое заключение в тюремной камере представлялось бы неизьяснимым наслаждением. Заключенные могут хоть на что-то надеяться, могут притаться иллюзиями на возможность побега, на смену власти, на милость монарха. Страну Мертвых никогда не потревожат мятежи. Надеяться здесь не на что. Единственное, что смягчает унылое существование его обитателей — это незаметно текущее время, постепенно уносящее с собой крупицы памяти. Когда память вычищается совершенно и тень становится неотличимой от тысячей других теней, Князь Мертвых Апхадазар разрешает ей вернуться и вновь родиться на земле.
Как долго он здесь?.. Часы?.. Сутки?.. Месяцы?.. Годы?.. Кем он был? Он смутно помнил взгляд женщины, которая была его... матерью? сестрой? женой?.. Ее имя и то, кем она ему приходилась, ускользало от Лердвиха, но он помнил ее детей — хмурого и крепкого Крайпа, который пошел в отца; улыбающуюся Делилу, в характере которой смешались робость и озорство; и Йанни — маленького мальчика, который часто болел, любил покушать и иногда смотрел на Лердвиха так, что тому становилось не по себе, потому что казалось, что Йанни знает о нем намного больше, чем должен знать четырехлетний ребенок.
Лердвих цеплялся за воспоминания, потому что они — единственное, что у него оставалось. Память была сокровищем, которое он растрачивал, платя за каждую минуту пребывания в сером мире теней, и он знал, что когда-нибудь он истратит все, и тогда не останется ни ласкового взгляда женщины, ни лиц детей, ни скотской морды Тирабельта, которую он тоже помнил и которая по-прежнему не вызывала в нем ничего, кроме бессильной ненависти.
...кто спускается вниз по серым камням?
...чьи черные крылья распростерлись от запада до востока?
...чье приближение заставляет души мертвых дрожать и прятаться по щелям?
...чье гнилостное дыхание лишает стражей, служащих Апхадазара, воли и памяти, заставляет их застывать на месте, не препятствовать нарушителю, ибо его власть — бесконечно выше той власти, что дана им?
...кто, будучи одним, также является и множеством, и там, где скользит пришец-тень, также ступает человек, крадется зверь, движется демон, струится истощающая яд змея?
...чье лицо разделено надвое: правая сторона — белая, человеческая, изуродованная темной сеткой вздувшихся капилляров, уже начинающая подгнивать, и левая — черная, как смола, представляющая собой сплетенную из теней морду демона?
Владыка Ядов — страница 1
Владыка Ядов — страница 2
Владыка Ядов — страница 3
Владыка Ядов — страница 4
Похожие записи
Комментариев нет
Оставить комментарий или два