Андрей Смирнов

Легендарным первопредком племени является Гхарш Вышедший из Огня. Он не был порождён человеческой женщиной, но великанами-муспелями, живущими под Гхорой (вулкан (1)). Неизвестно, родила ли его великанша подобно смертной или сотворили муспели иным образом, но доподлинно ведомо, что когда занимались великаны в очередной раз великанской любовью, сотрясая Гхору и выплескивая из-под её кровли жидкое пламя, то вышел с этим пламенем и из него Гхарш ((4) - зона истечения лавы из кратера при извержениях). И была его кожа черна и блестяща, как обсидиан, а глаза горели подобно угольям и развевались волосы на ветру ярким живым пламенем.
Только выйдя из пламени, уже знал Гхарш, как сделать оружие и как охотиться. И взял он вулканическое стекло, и сделал из него нож, и добыл жившего в вулканической пустоши ящера. Из жил этого ящера и из дерева, а также из обсидиана сделал он копьё крепкое себе по росту, с которым можно было уже ходить на тролля. Сделал он и копья по-меньше, дротики, и к ним колчан из шкуры ящера и жил его, чтобы дотягиваться этими копьями дальше, на большие растояния. И, сделав это всё, отправился Гхарш в дорогу.
Странствуя, вышел Гхарш через какое-то время к реке ((2) на карте), берущей начало в холодных горных ледниках, и встретил там деву реки, Ниссу, весёлую, легконогую, звонкоголосую. Ей он подарил ожерелье из зубов первого убитого им ящера и взял её в жёны. И открыла она ему радость песен и танцев, и радость встречи мужчины и женщины, и иное. И родился у них сын, Гхаршнисс, человек, первый Настоящий Человек, Огненный Человек, Человек Огненной Воды. И с него началось племя.
В жёны Гхаршнисс взял мудрую Сану, обитавшую в Горячем Озере (см. (3)). От неё их дети узнали о целительной силе вод озера, о том, как они могут возвращать силы и иногда даже жизнь людям племени. Рассказала она своим дочерям и как договариваться с духами озера, чтобы они согласились помочь изгнать духов болезни, если те нападут на гхаршниссов.
Помнят гхаршниссы первых детей Гхаршнисса и Саны. Толтек Всадник звали старшего, и он первый накинул петлю на морду странного шерстистого ящера, которых с тех пор зовут толтеками. Толтеки всеядны, как свиньи, и могут лазать по скалам, как ящерицы, даже по отвесным и по тем, на которых их спина оказывается ниже брюха. Их тело немногим больше, чем у лошади, и покрыто густой шерстью, а кровь тепла; благодаря этому они подвижны даже снежной холодной зимой и высоко в горах, где другие ящеры бы заснули. Они, конечно, далеко не так быстры, как лошади, на ровной метсности, но зато в горах для гхаршниссов они незаменимы, потому что перемещаться по неровной и скалистой местности они могут гораздо лучше и быстрее человека. Более того, верхом на них можно преодолеть склоны и перевалы, недоступные людям, даже Настоящим Огненным Людям (хотя некоторые мечтатели говорят, что однажды дети Гхаршнисса смогут и не такое...). Так, на своём шерстоящере, Толтек первым пересёк Замёрзший Перевал (см. (7)) и ещё несколько ещё более сложных в той стороне и вышел к другой долине, где тоже жили какие-то люди. Из того похода он привёз себе жену Нею, а с ней и маленьких козлят. Вёз он их на заводном шерстоящере, в корзинах, которые прежде сплела из дикой виноградной лозы его сестра Рина. С тех пор гхаршниссы пасут коз и получают от них вкусное и полезное молоко.
Сестра Толтека и Рины, Цхана Дикая, отличалась нравом, вспыльчивым даже по меркам её племени. Раз она поссорилась с диким великаном, жившим в том месте, где сейчас находится ещё одно горячее озеро, не такое горячее, как озеро Саны, но горячее, как кровь человека. Поссорившись с ним, она хотела проткнуть его копьём, хотя это и было бы сложно, потому что великан был много крупнее даже тролля. Но её брат, Леру, который хитростью превосходил вулканических змей и прихотливое пламя, а коварством — любую реку, предложил великану, прежде чем они схватятся с Цханой, испить горячего напитка, который он приготовил из ягод дикого винограда. Цхане уже был знаком этот напиток, к тому же она была внучкой Гхарша Вышедшего из Огня. Великану же напиток ударил в голову, и он уснул. Цхана посмеялась над ним, а Леру захотел испробовать на его шкуре другую свою придумку: он взял иной обсидиан, чем берут для копий, и по иному прикрепил его к рукоятке, получив топор. И этим топором брат и сестра отделили голову великана от туловища; с тех пор носят гхаршниссы с собой небольшие топоры, чтобы разделывать туши особо крупных добытых зверей. А кровь великана вылилась из его тела и смешалась с дождевыми водами и водами гор, и так появилось Озеро Цханы, чьи воды горячи как кровь и имеют светлокрасный, ржавый цвет, цвет волос потомков Гхарша (см. (6)).
Про Дикую Цхану рассказывают ещё, что она сошлась с горным барсом, царём здешних барсов, и родила от него сильных сыновей и дочерей. С этими её детьми пришла в племя способность чуять добычу издалека, угадывать, где она стоит, даже если стоит она за выступающим утёсом или спряталась в глубокой пещере, в непроглядной темноте. Чуя добычу, потомки Цханы чуют и куда её лучше поразить, чтобы свалить наверняка, как когда горный барс впивается клыками в сонную артерию крупного, но медлительного ящера Шемшу, на чью спину он спрыгивает из засады. Хитроумный же брат её Леру взял в жёны коварную змею вулканических пустошей, но какой дар её дети принесли племени — то племя пока не знает; возможно, этот дар затаился в их крови до поры до времени. Зато они знают, как из змеиного яда приготовить мазь, которой можно растереть руку, которую потянул, когда боролся с горным медведем, или ногу, на которую неудачно спрыгнул со скалы.

Был закат. Уже спрятавшееся от людских глаз Солнце заливало горы красноватым светом. Поднимавшийся из недр Гхоры дымок вливался в тёмные тучи, что постепенно затягивали небо над долиной. В воздухе пахло близкой грозой. Где-то вдали послышался гром. Сидевший на краю кратера старый Шудхо оглянулся в ту сторону и крепче сжал рукой верное копьё. Потом снова повернулся к провалу.
Шудхо был... да, стар. Он прожил хорошую жизнь. Четыре его взрослых сына и дочь были уважаемы в племени и уже имели собственных детей. Две весны назад мать его детей покинула этот мир... Но сам Шудхо был ещё крепок и не уступал ни твёрдостью руки, ни проворством большинству молодых. А уж в танцах с пламенем равных ему не было во всём племени. Думая об этом, Шудхо улыбнулся. Да, он стар, но ещё крепок. Подтверждением тому было и то, что прошлой весной молодая и своенравная охотница Дара именно с ним согласилась делить танцы и шкуры.
Гхора слегка дрожала. Нет, жидкое пламя не собиралось сегодня выплеснуться за её пределы... Но если заглянуть вглубь жерла, можно было увидеть где-то глубоко внизу его отблески. Собственно именно это и делал Шудхо, сидя на священном месте племени, у края кратера: вглядывался в отблески подземного пламени. Его давно терзало любопытство: а что если добраться до них? Что если спуститься туда, в жилище муспелей, из которого вышел его предок Гхарш? Встретит ли он его там? Встретит ли тех, кто его сотворил? Как встретят его? Будет ли огонь там иным, чем здесь, на поверхности земли? И будет ли танец с ним другим?
Наконец Шудхо решился. Раньше не решался, но тут, сидя на краю и вспоминая жизнь, вспоминая, сколько он уже прожил, он вдруг подумал, что если не сделает этого сейчас, то потом может не успеть. Бывают ведь неудачные случайности...
Шудхо перехватил копьё поудобнее, вдохнул поглубже — и прыгнул.

В то время, как Шудхо сидел на краю кратера Гхоры, Дара охотилась на склонах над Кровавым Озером Цханы. Её целью были снежные козлы, стадо которых спустилось сейчас ниже своего обычного ареала и паслось недалеко от утёса над бывшей пещерой великана. Хотя гхары разводили коз, которые будто были похожи на своих высокогорных родственников, однако из шкуры снежных получалась более тёплая одежда; их ценили.
Животные обладали очень чутким нюхом, а ветер перед грозой менял направления весьма прихотливо. Даре стоило большого труда подобраться почти на расстояние броска дротика; приходилось постоянно прислушиваться к мечущемуся ветру, стараясь угадать, как он понесёт её запах дальше. Она приподняла голову, выискивая взглядом козла-вожака. Далековато... Но ещё немного ближе --- и стадо сорвётся с места. Ладно, добросит...
Дара действительно добросила дротик. Но то ли раздавшийся в момент броска раскатистый гром заставил чуть дрогнуть её руку, то ли ветер сбил полёт копья --- в вожака оно не попала. Стадо сорвалось с места.
Зарычав, Дара бросилась за снежными. Козёл вёл их вниз по склону, в сторону утёса, под которым когда-то жил великан. Миг, другой... Вот уже и край... Снежные сиганули с него в воду, собираясь, вероятно, пересечь часть озера и выбраться на низком берегу. Замерев сама на краю, Дара метнула второй дротик. Удача! Вожак взбрыкнулся в воде, громко крича.
Спрыгнув со скалы вслед за снежными, Дара в несколько гребков достигла того места, где её оружие застало козла-вожака. Пришлось нырять. Нырнула, подхватила трофей, с большим трудом поднялась с ним на поверхность.
Это был успех. Вздев одну руку из воды к небу, Дара громко закричала, приветствуя этим криком наступающую грозу и сообщая ей и всем горам, всему миру о своей удаче на охоте. Гроза поприветствовала её в ответ. Молния ударила в поверхность озера.

Лас был почти взрослым мужчиной. Почти, потому что ему оставалось последнее испытание, прежде чем племя признает, что он им стал: убить горного медведя или пустошного тролля. На охоту за троллем он и отправился неделю назад в вулканические пустоши.
Тролля Лас почти нашёл. Он хотел прикончить его сегодня... Но минувшей ночью ему приснился странный зверь, очень красивый, похожий на ящера, но с крыльями и чешуёй цвета пламени, которое текло в крови потомков Гхарша. Зверь был странный, необычный... Повинуясь внутреннему порыву, Лас решил, что тролль подождёт один день, пока он нацарапает изображение на стене пещеры, в которой он ночевал. Надо постараться, изобразить похоже, чтобы потом показать гхаршниссам. Изобразить сейчас, пока образ не потускнел в памяти.
Лас закончил своё дело, когда вдалеке начиналась гроза. И только закончив, почувствовал что что-то не так. Оглянулся.
Тролль стоял в каких-то двух метрах от него, сжимая в лапах дубинку. Собственное копьё Ласа... Как раз у него на глазах тролль махнул лапой, и стоявшее в стороне копьё полетело ещё дальше. Под рукой оставались только дротики. Подхватив один, Лас метнул его в свою законную добычу. К сожалению, добыча немного извернулась и дротик лишь по касательной чиркнул по его толстой шкуре. А дальше тролль кинулся вперёд.
Через минуту, когда молнии били уже где-то совсем близко, Лас лежал на земле, до боли в глазах вглядываясь в падавшие с неба искривлённые огненные дротики. У него был сломан позвоночник и разбита грудная клетка; он умирал. Но он успел стать мужчиной, хотя племя этого и не знало. Тролль лежал рядом мёртвый: Лас сумел всё-таки загнать дротик ему в горло, как копьё. Жаль только, что он не расскажет теперь гхарам о том удивительном звере, которого видел во сне.