Андрей Смирнов

О Хексе.

Взбыдались Окаены Бреда
И вонлы в Сущее рвались.
Никто тогда ещё не ведал -
Два чуда сразу иродлись.

С глупин неведомых Безмуья.
В явь подминался новый мир
Пока он чист, пока безмуден,
Пока лишь смурачный путсырь.

И лишь реальсонть приколнусась,
Был изнемён подряок весь -
Там ото сна тогда очунлась
Владыка Бреда и Чудес.

О Леди Хекса, Колорева!
Хозяйка тысячи змеель!
Твоё чудесное явнелье
Как ртуть наилтая в постель!

Глаза открыла - обизилен
Стал тихий дом на чудеса.
И к сердцу мира как вампиром
Ты присосалась навсегда.

У твоей вслати нет предела.
Ты и всисельна, и сабла.
Когда ресница с глаз слетела -
Моря снимели неебса.

И вот теперь ни Солнца света,
Не дивим так же ни звезды:
Над логовою море Бреда
И отржаения Луны.

Продолжение следует...

Но, отсбоятельств всех счетенье
Плачеьно, гсуртно и старнно:
Весь мир - твоё средоточенье,
Его поникуть не дано.

Тебе не быть ни в Преисподни,
Ни в Сущем, ни на Неебсах.
Предельников вечногодолных
Не видеть в их родных змелях.

Увы и ах, твои вдаленья -
Твоя навенчая тюрьма.
Сбежать нельзя ни на мговненье,
Ты здесь, и здесь ты навсегда.

В гнарицах этих безгнарична
Твоя фатанзия и вслать.
И кроме них здесь всё втроично -
Корызна толькоо твоя масть.

Мы Силе колореве нашей,
Водазли должную халву.
Теперь подборнее расскажем,
Откуда что в таком краю.

Мир был, спроносья колоревы,,
Пустее чистого листа,
И (только если ей поревить)
Ещё пустей была она.

И вдруг наплонило томленье
Ежлать Не-Знаю-Что-Сама.
В этих старнных тлевореньях
Она сказала "Чудеса!"

(Прим. авт.: Читать такое в слух нельзя!)

Имена Бреда.

Поначалу это был самый обычный сон, который каждый из вас видел десятками. Но потом... потом явилась Она.
- Пиши - Прошептал Она.
Где-то сзади надсадно зазвенел будильник.
- Пиши. Пиши. - Ясно сказала Она.
Звон прекратился. «Надо вставать, надо вставать», - я попытался дёрнуться и вскочить с кровати, почувствовал, как по сонным нервам побежал импульс... но ноги и руки остались недвижны.
- Пиши! Пиши! Пиши! - Её крик рвал мне барабанные перепонки, где-то снова зазвонил будильник. - Пиши! Пиши!
- Что писать?! - Я понял, что кричу вслух, и мой крик заглушил звон будильника, отразился от стен и эхом ударил мне в уши: - Что писать? Что писать? Писать? Писать? Сать-сать-сать-сать...
И хотя её лицо было закрыто вуалью, а глаза скрыты за желтыми солнечными очками, я почувствовал, что под ней Она мне мерзко улыбается.
- Посмотри мне в глаза, - она сняла очки, но веки её были сомкнуты, - смотри, - она открыла глаза, - смотри и пиши!
И я увидел её глаза. Ей радужка была неописуемого цвета, в котором, казалось, совместились все цвета, которым люди дали названия, все цвета, которые люди не назвали, все цвета можно было увидеть в Её глазах! но они не были смешаны. Я тонул в Её глазах и Безумие душной, уродливой волной накрыло меня. Я попытался закричать, но Безумие заставило меня поперхнуться криком, и стало вливаться мутным потоком мне в лёгкие. Я задёргался, и мне наконец-то удалось проснуться и вскочить с кровати. Диким взглядом окинул комнату - но стены и потолок были на месте. Горло саднило, что-то булькнуло в груди, и я закашлялся. Долгий и тяжёлый кашель согнул меня пополам, высекал искры из глаз и никак не желал прекращаться. В какой-то момент в этом кашле мне показался Её смех, и ужас дал мне сил остановить его. Отдышавшись, я рефлекторно провёл языком по губам и почувствовал что-то липкое и мокрое. Затаив дыхание нервно вытер рот рукой и осторожно посмотрел на ладонь и, о боже! там была не кровь, там было что-то, из чего состоит Безумие, это пытались выбросить из себя мои лёгкие. В ужасе я рванулся в сторону, споткнулся о стул, чуть не упал, кое-как смог удержаться оперевшись о шкаф. Мне хотелось бежать, бежать, закрыть глаза, забиться в какую-нибудь щель, выколоть себе глаза, отгрызть себе ноги и руки, откусить язык проколоть барабанные перепонки, содрать с себя кожу живьём, но никогда, никогда больше не видеть это ужасного цвета. «ТИХО!!!», - сам на себя мысленно? я закричал. Сердце бешено билось и колени тряслись, руки дрожали, но я заставил себя вновь взглянуть на свою ладонь - и там было просто кровь. «Это просто кровь, - обессиленный я опёрся спиной о дверцу шкафа и сполз по ней на пол, - просто кровь, всего на всего кровь, - я снова посмотрел на руку, - да это кровь». Мне захотелось засмеяться, но всё же удержался. Отдышавшись немного, удалось и взять себя в руки: «Это был просто страшный сон, нужно выкинуть его из головы». Я посидел на полу ещё несколько минут: «Сучий потрах! Я же на работу так опоздаю», - и вскочил.
Далее мне не о чем рассказывать: был обычный или почти обычный рабочий день, который каждый из вас проживал десятками.

Так же как и все и я этот день прожил на «автомате»: здрасте-привет-спасибо-а-это-что-такое?-пожалуйста-да-да-да-нет-НЕТ-иди-на-хуй-до-свидания-ублюдок. Вышел из этого «режима» я только в своей прихожей:
- Чудесная у тебя квартира, сам дизайн придумал, или нанял профессионала? – спросил чей-то женский голос. «Это кто ещё? - мелькнула сумасшедшая мысль. - А-а-а, Алиса. Какая Алиса?»
- Почти. – «Это я что ли говорю?» - Основа, стены, пол и потолок достались от архитектора дома, хотя кое-что пришлось переделать, а дальше само собой получилось. Разреши, помогу раздеться – «Это я чего?».
- Хм, разрешаю. Ты всегда такой галантный?
- Бывает, - вешаю её шубку, - присаживайся, я помогу тебя снять сапоги.
- Мне ещё никто не снимал сапоги.
- Современные люди забыли о правилах куртуазности напрочь. – «Тысяча чертей, у меня же в комнате свинарник совсем не куртуазный. Слово то какое, что оно хоть значит?»
- Пройдём на кухню.
- А что меня там ждёт?
- Белое вино и простые рыбные блюда, и не смейся – бутерброды с икрой, но без масла. Ничего жирного. – «Когда это я успел приготовить?»
- Чудесно.
На этом моменте я снова выключился.

Снова очнулся я уже глубокой ночью. В ухо мне кто-то тихо дышал. Моё сердце пропустило парочку ударов, аккуратно, стараясь никого не разбудить, я посмотрел на право: в неверном свете луны и уличных фонарей увидел лицо вроде бы миловидной девушки.
«Щщёрт, а как её зовут, и как она здесь оказалась?», - я окинул взглядом комнату, и холод растёкся у меня по жилам – это была не моя комната! Стараясь не дрожать, я осторожно высвободился из-под её объятий и встал рядом с диваном. Да, это не моя. Я начал медленно обходить комнату по периметру всматриваясь, внюхиваясь и тщательно ощупывая всё. Это не моя спальня, не мой зал и не моя кухня: шкаф был из цельного дерева покрытый хитрой резьбой, а не из ДВП, его дверки открывались в комнату, а не сдвигались, как у меня в сторону; вместо тумбочки – полноценный туалет с несколькими зеркалами и уставленный какими-то предметами, явно не дешёвыми; стул, какой, нахер, стул, это у меня стул, скромная японская подделка из пластика и синтетики, которая уже несколько раз сломалась, здесь же был скорее трон, наверняка обитый натуральной кожей. Дверь тоже неправильная, а ручка, наверняка, представляла собой антикварную ценность. В тот момент, когда я уже коснулся её, чтобы открыть, сзади послышался шорох сползающих одеял. Я резко обернулся: девушка встала с дивана и, обнаженная, стояла перед окном.
- Ты так рано встал, милый. Милый, посмотри мне в глаза!
С диким криком я бросился к ней, схватив по пути со стола какой-то тяжёлый предмет, и ударил её в левый висок им со всей силы. Она рухнула на пол как подкошенная, но продолжала громко шептать:
- Посмотри мне в глаза! Посмотри мне в глаза! Посмотри мне в глаза! Посмотри мне в глаза!
Я наносил удар за ударом, но Она шептала и шептала разбитыми губами, даже не пытаясь защититься По лицу из десятка рассечений текла кровь. А Она продолжала шептать, а я продолжал наносить удары и не смотреть в Её глаза.
- Смотри! Смотри! Смотри!
С утробным рёвом я отбросил подсвечник и схватил её голову руками и начал большими пальцами выдавливать глаза. Она судорожно забилась, и шепот её сменился визгом, что несказанно меня обрадовало. Я удесятерил усилия и таки выдавил оба её глаза почти одновременно. Дикая судорога пробила её тело, и ей таки удалось сбросить меня с себя, но было уже поздно. Она медленно, шатаясь, поднялась. Я встал на шаг ближе к двери и протянул в её сторону руки с зажатыми в них её глазами:
- Сама смотри!
Она повернула на звук своё лицо, и я увидел, что из провалов на месте глаз текла не кровь, а Безумие. Она открыла рот, и из него хлынул поток Бреда. Я замер на месте и смотрел, как льющийся Бред не растекался по всему ковру, а как будто заполнял незримый сосуд. И вот тело девушки, сухое и выжатое упало сзади горкой мятых простыней, а перед ней стояла Она, такая же, как в первую нашу встречу, одетая в плотное светло-зеленое одеяние, оставляющим открытым только кисти рук и ступни, со светло-зелёным же платком, покрывающим голову, и вуалью, скрывающим пол-лица. Только на месте глаз зияли провалы. Глаза же, зажатые в моих кулаках дергались и кусались, но я не отпускал их.
- А ты упорный, – с непонятным мне самодовольством сказала она, - но эту проблему я решу.
- Не сейчас. – И злорадно сжал кулаки со всей силы, что-то пискнуло под пальцами, и липкая гадость потекла между ними.
- Подумаешь…
- Ах, так, - и в последний момент, когда капли уже были готовы сорваться с моих рук и упасть на пол, я подхватил их языком. Меня чуть не стошнило, но я выпил всё и тщательно облизал пальцы.
- Ты напишешь, - с этими словами она взорвалась тысячью солнечно-жёлтых и светло-зелынх осколков. Потолок и стены комнаты начали стекать каплями куда-то вниз. Кстати о каплях, однажды я видел мёртвую собаку, в которой уже копошились опарыши, так вот, только такое сравнение более-менее адекватно для передачи цвета этих капель. Да, цвет мёртвой-собаки-в-которой-копошатся-опарыши. Сама комната рывком сжалась до своих прежних размеров. Такое ощущение, что мою комнату просто стошнило.
Горел свет. Солнце ещё не зашло, судя по наручным часам, я только-только пришёл с работы. Перед окном валялось скомканный пододеяльник. Посмотрев на ладони, я увидел раздавленную скорлупу и другие остатки от сырых куриных яиц. «Блджад, я умудрился съесть сырое яйцо!» - С трудом сдерживая рвотные позывы, я добежал до туалета и с большим облегчением проблевался.

Сидя в туалете, в самом удобном месте для долгих философских размышлений, я обдумывал сложившуюся ситуацию. Ситуация вырисовывалась весьма неприятная. Упаси меня боги Ландау и Лифшица, я схожу с ума. Можно было бы обратиться в поликлинику и настоять на лечении. После этого – прощай любимая работа и этот скучный, серый мир. С другой стороны – не нужно больше тратиться на коммунальные услуги, еду и так далее: квартирка будет казённая, харчи – казенные, даже одежда и та – казённая. Живи - кайфуй. Оставить дело просто так - то же нельзя – вдруг на кого наброшусь, и всё, здравствуйте казённая жилплощадь, казённые харчи и одежда. Возможно, меня кто-то целенаправленно травит – подсыпал какого-нибудь порошка в комнату, в одежду, в постель, в кашу – и усё, здравствуй дурка и её весёлые пациенты и не менее весёлые методы лечения. Можно пойти в наркологию и сказать что-то типа: «я съел странный суп, и меня шторить, что это?», - ага, тему халявной жрачки и житья я уже обсосал во всех подробностях. А вдруг на мне испытывает какая-нибудь организация новые наркотики, шиз-порошки и шиз-лучи?
- Ау, ребята! я всё понял, давайте, высылайте команду чистильщиков, и переведите меня в более стерильные условия.
Абзац, херня, что я делаю! Это подтверждает безрадостную гипотезу номер одын: «Ля-ля, а я схожу с ума». В любом случае это не поможет. Вариант ещё один: это очень сильно колдунство. На меня навели порчу. Кто? А кто его знает? Может просто придурок на мне экспериментирует, а может и Ей, что-то от меня надо. Бррр.
На этом я вышел из туалета, тщательно умылся и прополоскал рот, нашёл на кухне год как просроченную пачку активированного угля и съел восемь таблеток – всё, сколько было. Подумав немного о вечном – о пустоте в желудке и холодильнике, направился в зал. Стол, стул, исписанный на половину листок:
«Версия первая: я схожу с ума своими силами.
Версия вторая: меня целенаправленно сводят с ума.
Версия третья: Ей что-то от меня надо.»
Так, минимальный набор вариантов набрали, значит, самообман нам уже не светит. Что делать?
«Для первого варианта: ничего не делать или сдаваться властям и что-то ещё БОРОТЬСЯ.
Для второго варианта: сдаваться властям, ничего не делать, БОРОТЬСЯ(?).
Для третьего варианта: посмотреть Ей ей в глаза, бороться(долго не продержусь0 ДОГОВОРИТЬСЯ(?)»
Так, из всех вариантов наименее печален вариант «договориться», остальные либо слишком безрадостны, либо не противоречат выбранной стратегии.

«Ей, пустоглазка, может просто поговорим?»

К разговору следовало приготовиться как следует. Начал я с самого простого – утолить голод. Сбегал за хлебом, разогрел остатки вчерашнего супа и скромный ужин готов. Окинув хмурым взглядом квартиру – устроил генеральную уборку. Целых три часа я наводил порядок. Состояние должно было быть идеальным. Раньше, идя в последний, решительный и смертельный бой, одевались во всё чистое, так что я решил, по аналогии, навести чистоту в комнате. Отгладил новый спальный комплект и постелил его. Помылся, побрился. Так как спать совсем не хотелось, решил часик другой послушать музыку, в соответствии с моментом набрал самое психоделического, что было в плейлисте. Наконец, сев в продавленный диван (и когда я это успел его продавить?), я понял, что до полноты момента, чего-то не хватает. Омм. Бренди и трубка! Проблема быстро решилась за счёт старых кухонных запасов.
И вот, развалившись на диване, в чистой квартире, в чистой одежде, слушая соответствующую моменту музыку, и попивая бренди и покуривая трубку. Спустя где-то час я, Она совершенно неожиданно прошептала мне на ухо:
- Не угостите даму бокалом бренди и трубкой?
- Почему бы и нет?
Я сходил на кухню за вторым бокалом, а когда вернулся обратно в зал, то увидел её стоящей перед столом и внимательно изучающей мою записку.
- Экие мы продуманные, - прореагировала она на моё приближение, - чего только не понаписали, но всё не то, что надо.
- А что надо? - спросил я, наливая ей бренди, - вот, сначала трубку, потом бренди. Так мне кажется несколько лучше.
- Надо, что бы ты написал обо мне. – Сказала она и затянулась. – Обычный табак? Ну, это я легко исправлю.
- Трубкой не затя… эй-эй, какой испра… - не успел я и рта открыть, как она поднесла указательный палец к чаше и с её ногтя сорвалась мутная рыжая капля, - …вить. Хм, а маникюр можно было бы и лучше сделать.
- Вот теперь и другое дело. Маникюр? Если бы он был ровный, то у меня на одежде где-нибудь были бы затяжки. – Сказала она слегка, надувшись. - Я решила, что чуть кривой ноготь лучше и … забавней. - «Опять эта мерзкая улыбочка». – А ты что стоишь, хозяин?
Я начал послушно садиться на диван, и её незримая улыбка стала ещё шире. - «Похоже, я где-то могу сильно лохонуться». – С этой мыслей я резко выбросил свободную руку и, обхватив Её за талию, повлёк за собой на диван. Секунду казалась, что Она устоит, и я сильно обломаюсь, но я аккуратно подбил Её ноги своей, и Она, подкошенная, рухнула мне на колени. Ни я, ни Она при этом умудрились не пролить ни капли бренди. Её улыбка тут же пропала. «Ничья», - довольно подумал я.

- Итак, начинаем наши переговоры. - «Ещё очков набрал, похоже», - За дипломатию! – И не дожидаясь Её реакции, чокнулся с Ней бокалами. – «И ещё! Не будем отдавать инициативу», - Вот моё предложения… - я взял у неё трубку и немного вдохнул исправленного её табака, - моё предложение: прекращай сводить меня с ума.
- А что я получу взамен?
- А что надо?
- Надо чтобы, для начала, ты вернул мне мои глаза, без них не очень удобно, а затем, чтобы ты написал обо мне книгу, рассказ, стих, поэму, всё что угодно – и понёс её людям.
- И всё?
- Почти, только для того, чтобы ты мог … нормально… да, нормально воспринять мой рассказ и перенести его, тебе придётся слегка сойти с ума.
- Вау. Трубку?
- Не откажусь. Собственно, вариантов у тебя немного, либо ты сойдёшь с ума добровольно, либо я пошлю по твою душу своих вассалов, они выбьют из тебя мои глаза и спесь. И ты сделаешь то, что мне надо, дорогой. Но если ты согласишься на… операцию… добровольно, у тебя будет вариант, чем пожертвовать, а что оставить в покое, и кроме того, такая операция будет проходить гораздо приятней, милый. – Промурлыкала Она мне на ухо и игриво шевельнула ягодицами у меня на коленях.
- Мда, заманчивое предложения. А как будет проходить процедура. Если не секрет?
- Совсем не секрет. Сначала ты выберешь, как тебе сойти с ума, милый. Скорее всего, мы просто уберём у тебя некоторые блоки в уме. Вот как сейчас, например.
- Сейчас?
- Конечно, дорогой. Разве будь ты в своём уме, ты бы вообще рассматривал гипотезу обо мне, как нечто существенное? И тем более попытался бы договориться со мной? Нет, ты бы побежал в психлечебницу… - Её слова были для меня как ушат холодной воды после сауны, - … но, похоже, я что-то не рассчитала, и ты умудрился съесть мои глаза и табак, и теперь они слегка отравляют твой ум. Он стал гораздо более гибок и свободней, да и ты не отстаешь от него: у тебя на коленях сидит милая незнакомая девушка, а ты, дорогой, ни капли не смущаясь, по-хозяйски, держишь её. – Нежно стала она шептать мне на ухо. Нечто подобное решил сделать и я. Чуть наклонившись к ней, шепчу жарко и страстно:
- Ты, наверное, права. Я действительно чувствую себя более раскрепощено. Огласи, милая, пожалуйста, весь список, эффектов от операции.
И вдохнул запах Её кожи, - «А ничего, вполне приличный, не человеческий, есть лёгкие едкие тона, да чем-то похоже на запах больницы, но весьма приятное послевкусие».
- В целом ты останешься таким же, как и был, лет до шестидесяти, правда потом старческий маразм наступит гораздо быстрее. Сейчас же ум станет более свободен, гибок и лёгок, как я уже говорила, дорогой. Ты – более раскрепощенным, азартным, эпатажным и наглым. Я уберу у тебя часть блоков, которые есть в твоём разуме, и ты как бы помолодеешь разумом, лет так на десять, милый.
- О, я стану вести себя как шестнадцатилетний подросток? Не привлекает.
- Да, но у тебя будет весь опыт и вся нынешняя память, харизма, знания.
- А это уже привлекает. Дай трубку и подумать.
Спустя пару ароматных дымных колец:
- А я согласен.
- Глаза. – Требовательно попросила Она.
- Сейчас, - сказал я, и начал было засовывать два пальца в рот, но тут Она говорит разочарованно:
- Нет, так не пойдёт, – поставила бокал на стол и со всей силы двинула мне кулаком в живот, и резво соскочила с колен. От такого, честно говоря, зверского удара, я согнулся пополам и … незамедлительно выблевал Её глаза. Она тут же их подхватила, не дав им коснуться пола. Я сел на пол и посмотрел на Неё снизу вверх:
- Ты слишком сильно тянешь одеяло на себя, пришлось немного выровнять условия, - извиняющимся тоном пробормотала Она, облизывая глаза, - а супчик-то ничего, готовишь не плохо.
Кое-как отдышавшись:
- Один живу, приходиться выкручиваться.
- А бренди ты разлил по всему дивану, позволь, я наполню наши бокалы. - Я дозволяющее махнул рукой, сопротивляться сил не было и зря: она заодно помыла в бренди свои глаза. Я с трудом поднялся и принял свой бокал.
- Выпьем за договор! – и мы одновременно чокнулись, – Вот и всё теперь.
Затем сняла очки, разомкнула веки, и я смог снова полюбоваться делом своих рук. Но не долго – лёгким движением Она поставила глаза на место и, улыбнувшись, поймала мой взгляд. Радужка глаз её была неописуемого цвета, в котором, казалось, совместились все цвета, которым люди дали названия, все цвета, которые люди не назвали, все цвета можно было увидеть в Её глазах, но они не были смешаны. С удивлением я понял, что цвет Безумия больше не страшит меня и легко выдержал Её взгляд.
- Хм, ну раз теперь ты пришёл в себя, и так спокойно смотришь мне прямо в глаза, - она сделала шаг ко мне, и её губ оказались совсем рядом с моими, - мы можем заняться более интересными вещами.

Следующим вечером, сытый и довольный, я сидел на диване и «отдыхал» перед телевизором. По нему шла какой-то исторический фильм про связь землетрясений, ураганов и структуры воды. Ну что ж, пора выполнить свою часть сделки. Я отключил телевизор, пододвинул к дивану письменный стол. Из-за дивана взял сумку и высыпал на стол десяток новых ручек и стопку общих тетрадей. Секунду подумав, на обложке первой попавшейся нарисовал «Имена Бреда». Таким будет предварительное название автобиографии Хексы.
- И посмотрел Он на дело рук своих и сказал: «Сие есть хорошо».
С чего бы начать? С того, как она родилась? Где родилась? Кто она на самом деле? Нет-нет-нет... Всё не то.
«Поначалу это был самый обычный сон, который каждый из вас видел десятками. Но потом... потом явилась Она…»

Пункт 2.

Я, Лорд Ку Ник, Мастер Безумных Механизмов, Повелитель Диких Машин, сидел на тротуара краю. Шёл дождь. Омнибусы мимо один за другим проезжали. Я был обрызган грязью весь. И ждал. И ждал. И ждал. Хлопали часто двери за спиной, и люди проходили мимо. Кто-то косился на меня недоумённо, кто-то не замечал вообще. Мне они были безразличны все. Пока. Наконец, я нашёл цель свою.
- О, господин Линденшварц! Я присылал свои работы почтой вам.
- Да-да-да, господин Ник, я их читал и нашёл очень-очень занимательными. Ваша идея добычи энергии из эфира выглядит очень привлекательно, хотя и мало осуществимой.
- Извольте, отчего же?
- Да-да-да. Я понимаю, математический аппарат применённый вами весьма удивительно прост, но между теорией и практикой существует огромная, повторяю, огромная пропасть.
- Что вы, право. Я подготовил часть чертежей для вас. Кое-что не получается до конца. Но уверен, человек с репутацией, как Ваша закончить сможет их. Они со мной сейчас. Пройдёмте в более удобное место.
- Конечно-конечно. Мне весьма интересны Ваши чертежи. Думаю у меня дома будет самое место. Здесь как раз рядом стоят фиакры, и мы сможем быстро добраться до моего дома.
Мы прошли к стоянке этого такси на конной тяге. Идущие навстречу нам люди испытывали не малое удивление, видя такую компанию: аккуратно одетый, достаточно известный профессор и с ног до головы заляпанный грязью бродяга, от которого ещё и пахло как из помойной ямы. Стоп. Стоп. Стоп. Я забыл слово это. Не существует для меня его. Люди поражались. Но всё списывали на чу… Списывали на экстравагантность учёного всё. А профессор не замечал ничего. Он жил в своём маленьком мире личном. Все люди живут в мире своём. Но его мир я себе взял. Извозчик не захотел брат пассажиров таких. Так что пешком пошли мы. Хотя если кто-нибудь посмотрел бы на это глазами Линденшварца, он бы увидел что я прилично одетый молодой человек, и мы неспешно едем к профессору домой.
Я устал. Пришлось немного события поторпить. Прошло пять лет (а может пять минут). Он стоит в мастерской у себя дома (а может… нет и так хорошо) и закончил собирать эфиродинамичекую машину (а может и не собирал никогда, а может и не он).
- Что скажете? Мы не мало потрудились, совсем не мало и вот настал момент. Пора её включать. Вам, как автору этой идеи я позволю первым положить уголь в топку.
- Что вы, право. А честь вам принадлежит без сомнений. Без вашего ума затея состоятся не могла.
- Не буду вам отказывать.
Своими руками Линденшварц насыпал угля лопату в топку машины. Поджёг. Огонь разгорелся. Медленно-медленно котёл разгорелся, поршень задвигался. Пар вышел. Заискрились клеммы. И вот оно! Частицы Бреда нашли путь и рванулись в этот мир. Конечно, машина поймала часть большую и преобразовала. Лампы засияли ярким светом и лопнули. Мой Бред вошёл в этот мир и этих людей.
- Замечательно! Замечательно! Какой эффект. Конечно, нужно поработать над схемой, энергии слишком много получается. Да. Такой генератор пойдёт в каждый дом, у каждого человека будет свой. Дилижансы без лошадей, на эфиродинамической тяге свяжут города всего мира! Паровые котлы кораблей заменим такой маленькой и удобной штукой! Аэропланы смогут летать без остановки, пересекать океаны и горы…
Профессор Линденшварц продолжал разглагольствовать. Он парил в своих мечтах. Он открыл им дорогу. Я удалялся.

- Профессор! Профессор Линденшварц!
Профессор открыл глаза, мир покачнулся, и чтобы не упасть он опёрся о кафедру.
- Профессор, что с вами?
«Кто, кто это меня спрашивает?» - Он обвёл глазами полупустую невзрачную аудиторию. На задних рядах парочка плоских студентов увлечённо обсуждала вчерашнюю попойку, на средних - бессовестно спали. Наконец, профессор смог сфокусировать свой взгляд на студенте, сидевшем на первом ряду. Мир обрёл яркость и глубину.
- Профессор, Вам не хорошо?
- Нет, простите, не обращайте внимание, давайте продолжим лекцию.
Доктор Линденшварц встрехнул головой, прогоняя видение эфиродинамической машины. «Что за бред, - подумал он, повернувшись к доске, - так, а на чём же я остановился?»

Я провёл рукой перед лицом и видения ушли. Опять Она? Н-не похоже, оттенок Силы отличается. Тогда кто? Я окинул взглядом кафешку, в которой ждал Леди Хексу – никого интересного, обычный для таких мест контингент. Когда я уже возвращал свой взгляд к меню, изучение которого было прервана неожиданно накатившим видением, я таки заметил девушку у барной стойки. Блондинка, вся в гламурно-фиолетовой одежде, на каблуках-шпильках, с очками на пол … лица и когтями как у леопарда, что-то крайне быстро набиравшая на смартфоне. Понятно. В принципе, будь я чуток внимательней, сразу бы понял, что Она обещала не самой прийти, а прислать кого-нибудь за себя. Сразу было ясно, что контакт с этой также нужно будет устанавливать с позиции собственного превосходства. О! План мигом появился у меня в голове. Я подошёл к барной стойке и заказал коктейль «Мать Его». Пока бармен его смешивал, я продолжал изучать, кого Она прислала вместо себя. Надо же, строчить как пулемёт, без остановок. А фигурка вполне себе ничего. Редко когда у девушки груди видно со спины. Насколько можно судить по оголённому участку кожи между верхним краем поясом и нижним краем блузки, соляриями не увлекается, кожа белая, чистая, цвет естественный, хм, трусики тоже фиолетовые. От дальнейшего созерцания красот соседки меня отвлёк бармен.
- Ваш заказ готов.
Вальяжно взяв стакан с коктейлем, и ещё более вальяжно кинув сотку бармену на чай, я встал, сделал два шага к ней и вылил всю эту адову смесь ей на голову. В этот момент мой взгляд зацепился за фамилию Линденшварц, мелькавшую в её посте на каком-то блоге.
«В яблочко» - подумалось мне, и это видение рассыпалось тысячами букв и мир собрался заново.
Я опять сидел за своим столиком и изучал меню. Передо мной стояла та самая блондинка.
- Терпеть не могу, когда за мой столик садятся без спроса. Как я понимаю, вас прислала Леди Хекса?
Блондинка сделала виноватое выражение лица:
- Больше не буду. Меня зовут Леди Стрижь, я вассал Королевы Чудес. Разрешите присесть?
- Валяй. Что-нибудь заказать? Например, коктейль «Мать Его», весьма советую.
- Буду рада, если вы меня им угостите не как тогда.
- В этот раз я буду сама галантность, при соблюдении и вами определённых правил приличия. Официант! – Перехватил я пробегающего мимо юношу. – Живо два коктейля «Мать Его» и что-нибудь закусить к нему, салатик там какой-нибудь, на ваш выбор мне и моей даме.
Официант, хотевший сначала вякнуть что-нибудь типа: «Извините, я обслуживаю сейчас другого клиента», услышав волшебную фразу «на ваш выбор» тут же начал лучиться вежливостью, вытянулся в струнку и ушел, едва ли не с земным поклоном.
- Не правда ли забавно, хотя я и сказал «на ваш выбор», и он и я прекрасно понимаем, что выбор-то это мой. Мой выбор самой дорогой закуски, которая у них есть. Итак, с чем вы ко мне пришли?
- Леди Хекса поручила мне обеспечить Вас материалом для будущей книги. Не мне, конечно, судить насколько это важно в данной ситуации, ведь обстановка в целом ряде миров остаётся весьма нестабильной.
Чувствуя, что ещё немного, и её поток мыслей будет совершенно невозможно остановить, я самым наглым образом её прервал:
- Это всё конечно важно, но ведь, как Вы правильно сказали, ни Вам Её судить? Давайте конкретней о Нашей будущей работе.
- Моя госпожа предупреждала, что в такой дали от дома мне придётся с Вами не сладко, тем более что… – мечтательно сказала она, но встретив мой требовательный взгляд, тут же, себя оборвала. – Первое видение Вы уже получили. Дальше, когда захотите в любой момент я Вам обеспечу просмотр дальнейших событий. Достаточно только прийти ко мне, позвонить, или связаться любым другим способом.
Она достала из сумочки записную книжку и быстро что-то записала в ней, вырвала листок и протянула его мне.
На нём был её адрес, телефон, электронная почта и ещё куча ерунды в том же духе.
- Я обязан описывать видения в книге о Хексе?
- Как Вам будет угодно.
Официант принёс закуску, поставил коктейли и поджёг их зубочисткой.
- Если будут вопросы, я спрошу потом. Надеюсь, наше сотрудничество будет плодотворным, и пойдёт на благо обеим сторонам.
Мы аккуратно чокнулись стаканами с горящим «Мать Его» и залпом их опустошили. Когда я поморщился от этого горлодёра, сообразил, что всё это время буквально буравил Леди Стрижь взглядом, не давая ей увлечься потоком собственный мыслей. Даже не моргал.
- Потанцуем?
В голове радостно шумело, и мир стал ярче.
- С удовольствием, Леди Хекса говорила, что Вы очень хорошо ведёте. Да и мне совсем не помешает отвлечься, особенно когда произошло такое…
Весь этот вечер она трещала практически без остановки. Неудивительно, если знать, какая у неё Сила.

---

Смысл названия коктейля «Мать Его» особенно ярко становится ясен на следующий день. Я лежал на кровати, как расслабленный, полоток крутился вокруг меня как лопасти вертолётного винта. Закрывать глаза я больше не рисковал – стоит это сделать, как возникало ощущения, что меня к этому винту привязали. Наконец, мне удалось зацепиться взглядом за небольшую выбоину на потолке и вращение несколько приостановилось. Так, вот трещинка, вот какая-то тень, а это что? буква? Я понял, что меня начинает уносить куда-то не туда. Ну и пусть.

«Сволочь! Ненавижу! Лживая сука!» - я сидел за первой партой в лекционном зале. Напротив меня, буквально в нескольких метрах, покачнулся профессор Линденшварц. Оказывается это я, тот самый студент, что одёрнул профессора. Его взгляд блуждает по аудитории, наконец, остановился на мне и приобрёл ясность.
- Профессор, Вам не хорошо?
- Нет, простите, не обращайте внимания, давайте продолжим лекцию.
«Что? Что мне делать? Думать!» - Я посмотрел на ту ахинею, которую нёс профессор, и которой внимали все старательные студенты.
Где-то с полдня я пробыл в полной прострации. Было совершенно очевидно, что меня не зря сюда закинули, и так просто за красивые глазки и определённые ласки не выпустят обратно. Надо что-то делать. Только что? Уже сидя вечером какой-то пивнушке и на автомате перетирая с одногруппниками то, какие у нас хорошие или плохие преподаватели. Каким-то чудом вспомнилось, что показала мне Леди Стрижь. А Она показала мне, как здесь всё начиналось. Рука Лорда Ника. Ага, вспомнилось то чудом, а он старательно избегал этого слова, значит… Теперь всё ясно. Обрадованный, я погрузился в пучину развлечений, доступных студентам этого мира.

Имена Бреда. Неопознанный фрагмент. Кусок Первый.

В пещере было темно. Ни стен её, ни потолка не было видно, но было ясно, что пещера эта проссо огромна.. Пол её - склизок и слабо вибрировал. Где-то далеко-далек виделось слабое-слабое свечение. Иногда, с той стороны подобно лавине в нутро пещеры обрушивались какие-то обрывки вещей, людей, мыслей и времени. И пока время ещё существовало и медленно-медленно таяло, пещера озарлась светом бытия. Но вскоре исчезали вещи, затем мысли и, самым последним, истаивало само время. В эти же моменты можно было заметить тысячи существ, наполняющих пещеру, радостно утоляющих свой голод как обрывками бытия, так и друг другом. В один из таких моментов, среди гор этого мусора, внутри пещеры оказалась и женщина в оборванных одеждах. Она лежала и не шевелилась, вокруг сновали падальщики, жрущие, кричащие и дерущиеся, но до поры они не трогали её - свет её был неверен и слаб и терялся на фоне гигантских гор мусора. Вскоре, в глубине пещеры появилась бесформенная фигура, и снующие повсюду существа, хоть и не обращали на неё особого внимания, всё же с некоторой опаской освобождали дорогу этому. Оно двигалось степенно и неумолимо, как паровой каток, пожирая всё на своём пути и обретая всё более чётки очертание. Наконец, стало видно, что это существо можно было бы принять за рыцаря, в тяжёлых доспехах, восседающего на каком-то бронированном существе, которое похожего на помесь коня, многоножки и змеи. Оборванка слабо вздохнуло. И как бы не был слаб это звук, в этом месте он прозвучал подобно громовому раскату и эхо его всполошил всех - падальщики взметнулись под самый потолок, и, яростно и жадно крича, устремились к её телу. Рыцарь же, уже проехавший мимо неё, на миг остановившись, направил своего коня к ней. Вскоре одно из существ приземлилось на медленно истаивающий мусор подле Оборванки и, обретая облик крупной птицы, несколькими неловкими скачками приблизилось к ней. Позади него садились новые. В тот момент, когда птица приблизилась и приготовилось вкусить плоть Оборванки, Рыцарь протянул свою руку и сжал ладонь, закованную в латную перчатку, в кулак и что-то отбросил в сторону. Птица смялись, и её искалеченное тело отлетело к краю мусорной кучи, куда тут же устремились тысячи её сородичей, нежелающих упустить шанс полакомится свежатиной. Рыцарь подъехал к Оборванке и остановился и стал ждать.
Мусор бытия таял и время уходило. Наконец, веки Оборванки дрогнули и она открыла глаза. Ушло ещё не мало времени прежде, чем она смогла сесть, а взгляд её прояснился, и от многих гор мусора остались лишь жалкие островки, за которые падальщики сражались с особым остервенением.
- Миледи, - Рыцарь снял свой чёрный бесформенный плащ и накинул его на Оборванку, - таким как Вам здесь не место. Вы слишком ярко светите. Пока что можете воспользоваться моим плащом, он спрячет Ваше сияние от месных обитателей.
- Где я?
- Это, - Рыцарь широко провёл рукой, - Нутро Великого Червя. Вы не знаете, как здесь оказались?
- Нет.
- Значит Вы одна из многих, кого Ему скормили.
- А Вы, милорд?
- И нмея тоже. Желал познать магию этого места. Но что же мы так неудобно разговариваем. - Рыцарь двинул кисть на себя, и Оборванка, закутанная в плащ, перенеслась на седле перед ним. Только сейчас она поняла исполинские размеры и Рыцаря и его Животного: спина животного была настолько широка, что она спокойно могла вытянутся на седле поперёк него, и не достать ни ногами, ни руками до её краёв, Рыцарь же спокойно восседал на нём.
- И что же это за место такое особенное? - Оборванка, слегка повела головой.
- Это Нутро Великого Червя. Этот Червь точит древо мироздания и поглощает миры вселенной и всё связанное с ними. Те волшебники, которые знают про существование этого места, отправляют сюда своих недругов. Иные, подобные мне, отправляются сюда, чтобы постичь его особую магию. Как я вижу, Вы относитесь к первой категории. Могу я узнать ваше имя? - Спросил Рыцарь и кольнул коня шпорами. Оборванка почувствовала, как они тронулись в путь.
- Мой имя ... - Оборванка на несколько секунд задумалась. - Моё имя. Леди Хекса д'Симал. Кажется, я была ранее королевой какой-то страны. Нет. Я не могу вспомнить. Милорд, могу ли я узнать ваше?
- К сожалению нет. Я забыл своё имя, за то время, - легкая усмешка, - пока провёл здесь. Но Вы можете звать меня просто Рыцарь. По крайней мере такой облик мне оказался более удобен рядом с Вами.
- Да? А какой же облик у Вас настоящий, Рыцарь?
- Его нет. У этого места особая магия. Как и у Вас, Леди д'Симал.
- О чём Вы, милорд? - Хекса изогнула бровь.
- В этом месте реальность исчезает. Вы же, миледи, своим присутствием, создаёте некую иллюзию её. Посмотрите вокруг. Всё поглотила тьма, которая более глубокая, чем сама Тьма. Вокруг нет более ни обрывком времени, ни мыслей, ни всего того, вместе с чем Вас сюда принесло. Всё пожрал Великий Червь. Только вокруг Вас ещё держится небольшой островок бытия. Иначе бы, я бы уже давно исчез в безвременье, как и всё здесь.
- Какое ужасное место, милорд. Как же Вы здесь живёте?
- Как и все здесь, миледи. От одного мгновения к другому.
- А куда мы едем, если не секрет, милорд?
- Скажем так - не исключено, что в данных обстоятельствах, мне удастся Вас освободить отсюда, миледи. Если Вы, конечно, не изъявите желания остаться здесь.
- Ни в коем случае, Рыцарь. Я буду Вам очень признательна, если мы покинем это место. Мне не приятно осознавать, что меня скормили какому-то червяку, и теперь он медленно меня переваривает.
- Вы это верно пометили, Леди д'Симал. Червь Вас медленно переваривает. Медленно, но неумолимо.
- А Вас?
- А меня он уже давно переварил. - С грустной усмешкой произносит Рыцарь.
Дальше они ехали в полной тишине.

Пункт 4.

Я сидел во сне и размышлял. Убить его что ли? Теоретический, с тем как он умрёт, бредогенератор из его души... а зар-раза. Стопудов, окажется, что существует переселение душ, и бредогенератор снова вернётся в этот мир или в другой... А может и ещё перезаражает соседние души. Оставлять его тем паче нельзя. Это как инфекция. Значит нужно убить... но не его, грёбанного Линденшварца, а его больную душу и не менее больной разум. Хм. Ну я и псих. Размышляю о таких вещах и принимаю их в серьёз. Может я сейчас валяюсь где-нибудь в психбольнице, привязанные к кровати и доброжелательные доктора в белых халатак ставят мне укольчики с очень полезными лекарствами. Значит будем убивать его душу...
...
Я проснулся в холодном поту. Мне опять снились кошмары. Слишком реальные кошмары. Я не могу понять, было ли это на самом деле или мне только привиделась вся эта мерзость? Ночь. Потолок терялся в темноте. Темнота скрыла всё. Надо мной проплывали странные образы, сгустки темноты, какие-то пятна и черви — это мой мозг, моё сознание тщетно пыталось заполнить пустоту. «Вдох. Выдох. Вдох. Выдох...» - я старательно вслушивался в собственное равномерное дыхание, и сердце постепенно успокоилось. Щемящая пустота в животе исчезла без следа. Кажется всё.
- У тебя совершенно чудовищная фантазия, - похотливо промурлыкала она откуда-то слева, - мне понравилось. Смотри свои сны дальше, я ещё не получила всего удовольствия.
Сон сняло как рукой.
- У-у. Грязный мальчишка. Продержался бы ещё пару секунд, и я бы кончила. Давай, засни обратно и удовлетвори меня полностью.
Её голос и запах рассказали мне всё: какие-то несколько секунд назад она буквально купалась в волнах извращённого наслаждения. Что ещё секунду назад, она, обнажённая, полулежала в моём любимом кресле (как она его перенесла из из зала? А, она эта же... Леди) и сладострастно бесшумно стонала терзая собственное тело своими руками. Меня затошнило, а потом я вскочил с кровати как бешеный, разъярённый кот. Я жаждал её убить, придушить собственными руками, дикая безграничная ненависть требовала выхода. Прыгнул туда, где она только что, как мне казалось, лежала. Уронил лампу, стул отлетел куда в сторону и грохнулся об шкаф. Её не было как и моего кресла.
- Маленький больной мальчик, тебе хочется ещё?
Я рванулся к неё через кровать, кувыркнулся, от удара пяток дверца гардероба нездорово треснула и открылась.
- Ты уже не можешь без особой изюминки с женщиной?
Ещё рывок, стукнулся животом об спинку кровати, опять какой-то стул под ногами (откуда они только берутся?). Я остановился... и почувствовал кожей, что она не там, где мне кажется. Рывок на её голос, резкий разворот и рука таки нащупывает её горло.
- Сука, лживая сука, ты заставила меня сделать всё это с ними.
Мои пальцы сжались на её горле, кажется она пыталась что-то сказать.
- Двадцать пять человек. Двадцать пять невинных девушек и девочек.
Она вцепилась своими ногтями мне в руку и попыталась отодрать её от своего горла. Я откинул её к стене, затем снова схватил и несколько раз ударил головой об шкаф и прорычал:
- Убь-у-у-у-у.
Она смеялась, заливисто и звонко. Как смеются дети.
- Я? Я тебя заставила? Ха! Ты, ты чудовище. Ты выбрал этот путь. Ты и только ты. - Меня как подкосило, руки бессильно упали. - Ты выбрал сделать из него чудовище, её голос жёг огнём, - и сам стал чудовищем. Только ты. И не говори ,что других способов не было. Было, было, слабый жалкий человечишка. Может ты думаешь что это был сон? А может ты просто больной, чёкнутый маньяк, спишь там в обнимку со своей не менее чёкнутой жёнушкой на простынях пропитанной кровью очередной девчонки? А на самом деле это всё сон, где ты нашёл оправдание своему сумасшествию. Как будто это какая-то богиня заставила тебя, дала тебе миссию и ты её выполняешь. Спасаешь свой мир от порабощения. Ха.
- Нет. Нет. Нет. Это не правда. - Я отполз в угол. - Это не правда. Это не может быть.
- Не может? А Леди, с который ты заключил договор может? Можешь есть глаза? Отрыгивать их целыми обратно? Делить постель с самой настоящей богиней? Да?..
Я зажмурил глаза и спрятал лицо в ладони. Она что-то продолжала говорить и говорить. «Кто я? Маньяк, которому сниться, что он обычный человек, к которому пришла богиня и с которым случаются чудеса, или обычный человек, к которому пришла богиня, с которым случаются чудеса и которому снится, что он маньяк?»
Первая версия выглядела правдоподобней. Вторая — мне больше нравилась. Я стал вспоминать свои сны.
- Заткнись Хекса. Я всё помню и так. Профессору Линденшварцем на мозги накапал Лорд Ник, чтобы тот сделал генератор бреда. Я выяснил — это привело бы к заражению других людей идеями и Силой Ника, Повелителя Безумных Машин, Мастер Бредовых Конструкций. Весь мир превратился бы в источник для его Силы. Это было не выгодно тебе. Нужно было что-то сделать с профессором Линденшварцем. Убивать его было нельзя. Я решил вывести его из под власти Ника и сделать твоим рабом. Я решил сделать из него чудовища. Я ... то время очень удобно для таких дел. Люди совершенно безразличные к тому, что творится даже в соседней комнате, не то, что в соседнем доме. Люди, равнодушные к чужому горю. Такие же, как и везде. Но самое главное - ублюдочная полиция. Особенно, если дело касается безродных и нищих. Как и везде. Я крал молодых девушек и девочек. Чудовищно издевался над ними на глазах у профессора. По нескольку дней по началу, а потом, когда набрался опыта — неделями. Это было жертвоприношением Хексе. Затем я стал притаскивать сразу несколько жертв и заставил его выбирать — кого он принесёт в жертву, над которой он будет извращаться. Я говорил, сделаешь всё хорошо и медленно, я просто убью оставшихся на твоих глазах без мучений, будешь делать плохо и быстро — я буду измываться над ними так долго, сколько смогу. Он не ломался. Как-то раз, я заметил как одна из девушек возбудилась, наблюдая как я насилую её подругу и я предложил ей поучаствовать в этом. Это было не из тех предложений, от которых отказываются. Синтия проявила инициативу и выдумку. Мы поженились. Была очень мерзкая свадьба. Мы купались в крови своих жертв. Мы были счастливы. Это была чудовищная любовь. А потом она забеременела. Он видел это. И это его таки сломало. Он вырвался из камеры. Оглушил нас. Привязал на соседних столбах. Зачитал патетическую речь о том, что он должен избавить людей от таких чудовищ как мы. Это стало его новой манией. Потом.... потом он стал избивать мою жену, целенаправленно бить в живот. У неё случилось выкидыш. Он съел плод прямо у нас на глазах. Но я сделал эти столбы. Я. Когда он отвернулся и пошёл за инструментами — я сорвался с цепей и придушил его. Я всё-таки сделал из него чудовище. Я видел безумие в его глазах. И в его безумии не было ничего общего с машинами. Синтия... Синтия сказала, что это хорошо, что Линденшварц лишил нас ребёнка ,что теперь нам не придётся возиться с грязными пелёнками и вскакивать по ночам от детского рёва, зато её груди стали больше и кожа — нежней и более упругой. И ещё она хотела меня снова и желала новых жертвоприношений. Я не выдержал. Это был мой ребёнок. А она... Я убил и это чудовище. Поджёг дом. И убил последнее чудовище. Тут я проснулся.
- И что ты решил?
- Я поступал чудовищно. Даже если это был сон. Да же если это была просто игра. Это не имеет значения. Я сделал выбор. Но это прошло. И я не чудовище.
Я выполз из своего угла, и лёг в свою кровать. В комнате постепенно светлело. Из тьмы проступил потолок и шкафы. Я смотрел в небо и думал, что же я такое на самом деле. На краю кровати сидела Хекса и молчала. За окном пели птицы и журчали сверчки, редкие машины разрывали благословенное утро мерзким рокотом мотора. Небо было алым. Алый свет заливал и мою комнату. Я заснул.